Доктор Энрико Сторти работает анестезистом, директором реанимации и координатором отделения неотложной помощи в больнице Maggiore Hospital в провинции Лоди, Италия, недалеко от Милана. Лоди сильно пострадала от пандемии COVID-19. Доктор Сторти трудится здесь на передовой — лечит пациентов и помогает сдержать вспышку заболевания.
17 марта доктор Дику Мандавиа, первый вице-президент и главный медицинский эксперт FUJIFILM Sonosite, 17 марта доктор Дику Мандавиа, первый вице-президент и главный медицинский эксперт FUJIFILM Sonosite, взял интервью у доктора Сторти, чтобы понять полную картину клинической ситуации в Италии. Посмотреть интервью можно на странице полезных материалов Sonosite о COVID-19. Или же вы можете прочитать полную текстовую версию. Помимо интервью, мы также задали доктору Сторти несколько дополнительных вопросов о том, как общественность может помочь своим местным больницам.
Как итальянцы справляются с этим кризисом?
Изначально людям говорили, что вспышка не опасна, и не стоит сильно переживать, потому что Китай далеко. Я сообщал политикам и руководству других больших больниц о том, что здесь происходит. Поначалу они мне не верили, потому что цифры казались слишком большими. Просто для них это было слишком, мои слова казались им нереальными.
В конце концов, они прислали сюда человека, чтобы понять, что же здесь происходит. Этим человеком оказался мой друг, профессиональный реаниматолог. Я показал ему отделение неотложной помощи, послеоперационное отделение, приемный покой и реанимацию. Мы вернулись к остальным членам коллектива и репортерам. Там он встретился с теми, кто принимает в нашей больнице важнейшие решения. Он заплакал. Он… ему 55 лет, как и мне, и он профессионал в своей отрасли, и он говорит мне: «Я еще никогда в жизни такого не видел. Не верится, что такое могло произойти в Италии».
После этого лицам, принимающим ключевые решения в нашем регионе (Ломбардия), и политикам в Риме передали отчет. К тому моменту ситуация стала более очевидной. День за днем количество зараженных становилось все больше и больше. Итальянцы стали реагировать на все это оперативнее. Вы наверняка знаете, что на данный момент мы практически в состоянии войны. Никому нельзя выходить на улицу, все школы и бары закрыты.
Люди в Италии делают все, что в их силах. Они действительно работают сообща, поверьте мне. Вчера и сегодня утром в Милане вообще не было людей. По дороге в больницу я не встретил ни одной машины. По-моему, теперь видно, что мы действительно боремся.
Чем еще, кроме финансовой поддержки, правительство и администрация больницы помогли вам в борьбе с этим кризисом?
Важнее всего то, что они, наконец, четко осознали, что это действительно важно для страны, для Европы и для всего мира. Стало ясно, что мы боремся с чем-то, что действительно стоит серьезных инвестиций. Опять же, в Италии все четко осознают, как это в конечном итоге на нас повлияет — на нашу экономику, наши больницы и всю систему здравоохранения.
Честно говоря, я считаю, что в Италии правительство полностью поддерживает то, что делают врачи и эпидемиологи, и каждый, кто принимает участие в этой борьбе. Поэтому теперь стало не так трудно просить о том, что нам нужно, и получать необходимую поддержку.
Что можно было сделать по-другому в первые три-четыре недели, чтобы изменить ситуацию в лучшую сторону?
С самого начала все врачи понимали, что мы столкнулись с чем-то неизвестным. И я считаю, что практически все наши врачи сразу же поняли, что не получится действовать так, как мы привыкли. Например, теперь в отделении неотложной помощи нам помогает кардиолог. Хирурги отменили все плановые операции — и не только в моей больнице, но и по всей Италии. То есть, хирурги, например, теперь помогают в отделении неотложной помощи, занимаясь пациентами, с которыми они не привыкли работать. Теперь все четко понимают, что врач — это просто врач, а не кардиолог, реаниматолог или невролог.
Сейчас у нас около 250 коек только для пациентов, у которых обнаружен вирус, а не реанимационных или послеоперационных коек. Нам пришлось с нуля выстраивать целые новые отделения, потому что раньше их просто не было. Мы привлекли к уходу за такими пациентами всех доступных врачей. И не важно — ортопед ты, кардиолог, хирург или кардиохирург. Все, кто может хоть как-то помочь, дежурят вместе с нами. И то же самое касается медсестер. Сейчас медсестры из нефрологического отделения работают с пациентами реанимации. Здесь все, кто может быть полезен. Они на передовой.
Что может сделать обычный человек (не медик), чтобы помочь своей местной больнице?
Главное, что они могут сделать сейчас — оставаться дома. Потому что это единственный способ остановить распространение коронавируса. В Италии сейчас это мантра. Поэтому все — правительство, заводы, школы, учителя, актеры — помогают нам, рекомендуя всем оставаться дома.
Перед тем, как вы позвонили, я записал небольшой видеоролик о помощи итальянской армии. В этом ролике мы с лейтенантом армии говорим: «Здесь мы делаем все, что в наших силах. Мы боремся. Армия и врачи работают плечом к плечу. Если вы хотите помочь нам, сделать свой вклад и упростить нашу работу, просто оставайтесь дома».
Кроме того, огромное количество людей делают анонимные пожертвования. Это еще один способ нам помочь. Но все равно, наша главная задача — остановить вспышку вируса, то есть оставаться дома.
Это очень хороший совет. Мне кажется, американцы начинают к нему прислушиваться.
Но речь не только об Америке. Два дня назад я принимал участие в телефонной конференции с Британским обществом интенсивной терапии. Я был единственным иностранным спикером. Там были врачи, которые крайне обеспокоены текущей ситуацией. А с точки зрения политиков ситуация довольно неоднозначная. Я пытался донести до них следующее: «Будьте осторожны. Если наши эпидемиологи сделают правильные прогнозы, вы будете на 10–15 дней впереди Италии. То есть, у вас будет еще 10–15 дней, чтобы обдумать, что вы собираетесь делать. Используйте это время, чтобы осознать серьезность ситуации и понять, что она скорее всего произойдет и в вашей стране. И если Великобритания не будет к ней готова, как не были готовы в Италии, Франции и Германии, это будет хаос».
Вы пользуетесь социальными сетями, в том числе LinkedIn, для публикации статей. Что вы думаете о роли социальных сетей в борьбе с COVID-19? Есть ли у вас рекомендации о том, что люди могут сделать в Twitter, LinkedIn, Facebook или других социальных каналах?
Социальные сети могут быть крайне полезными, но также могут и вредить. Поэтому всегда в социальных сетях следует прислушиваться к мнению медиков. Старайтесь избегать людей, у которых нет профессионального звания, должности, и которые не могут сформулировать четкое и понятное сообщение. Повторюсь: социальные сети могут стать очень полезным инструментом, но использовать его нужно с осторожностью. И если вы пишете что-то в социальных сетях, вы должны нести за это ответственность.
Хотите поделиться еще какими-либо мыслями?
Я думаю, основная идея в том, что, столкнувшись с таким событием с большим числом пострадавшим, как происходит сейчас, необходимо переосмысливать свои методы работы. Все нужно делать по-другому. Ультразвук оказался гибким и ценным инструментом у постели больного, и теперь его используют не только для диагностики, но и для контроля состояния пациента. Это еще один важный момент для тех, кто работает с портативными аппаратами УЗИ. Когда вам нужно изменить свои методы работы, они незаменимы. Здесь я видел, как люди работали по-другому, просто потому что у них был датчик. Когда у тебя есть аппарат УЗИ, намного проще переосмыслить свои задачи. УЗИ — идеальный инструмент для этого. Вот что я хотел донести.